Между 1932 и 1947 годами Япония и США заставляли женщин из Кореи, Китая и других оккупированных стран становиться военными проститутками.
Японцы называли их «женщинами для утешения» — термин, происходящий от японского слова ianfu (часть эвфемизма 慰安婦, что означает «проститутка»), сочетающего в себе китайские иероглифы, означающие «комфорт или утешение» (i-an) и женщина (fu). Сами публичные дома для военных назывались «станциями утешения». некоторые исследователи призывают заменить этот термин на «пережившие систему женского рабства военного времени».
В 1993 году Глобальный трибунал ООН по нарушениям прав человека подсчитал, что до 1947 года погибли 90 процентов «женщин для утех».
Содержание
Comfort Women
Внимание! Пост содержит жестокие и шокирующие сведения, обсуждение сексуального и физического насилия. Чувствительным и слабонервным лучше воздержаться от просмотра. 16+
Хотя военные публичные дома существовали в японских вооруженных силах с 1932 года, они широко расширились после одного из самых печально известных инцидентов в попытке имперской Японии захватить Китайскую Республику и обширную полосу Азии: изнасилование Нанкина. 13 декабря 1937 года японские войска начали шестинедельную резню, которая практически уничтожила бывшую китайскую столицу Нанкин. По пути японские войска изнасиловали более 80 000 китаянок.
Массовые изнасилования по всей стране ужаснули мир, и император Хирохито был обеспокоен их влиянием на имидж Японии. Как отмечает историк права Кармен М. Агибей, он приказал военным расширить свои так называемые «станции утешения» или военные публичные дома, чтобы предотвратить дальнейшие зверства, уменьшить венерические заболевания и обеспечить постоянную и изолированную группу проституток для удовлетворить сексуальные аппетиты японских солдат.
«Женщины комфорта», «Женщины для утешения» — это эвфемизм японского имперского правительства для девушек, подростков и детей, которыми они торговали в качестве сексуальных рабынь между 1932 и 1945 годами, вплоть до конца Второй Мировой Войны.
Большинство жертв были кореянками и китаянками, хотя многие другие были из Филиппин, Индонезии, Нидерландов, Бирмы, Таиланда, Вьетнама, Малайзии, Австралии, Восточного Тимора, Гонконга и Макао.
Голландские женщины
Согласно отчету правительства Нидерландов, изнасилования голландских женщин были совершенные японцами в Таракане, Менадо, Бандунге, Паданге и Флоресе во время вторжения и на ранней стадии оккупации». Также сообщается, что в Блоре, местечке недалеко от Семаранга на Яве, около 20 европейцев (предположительно голландцев) были убиты, а женщины были заключены в тюрьму в двух домах.
Из них 15 женщин, включая матерей и их дочерей, были изнасилованы по нескольку раз в день в течение трех недель проходившими мимо японскими войсками. В конце концов, этому положил конец высокопоставленный японский офицер, который «случайно посетил их».
Поскольку только часть этих показаний была зачитана в Токийском трибунале по военным преступлениям, неясно, что случилось с этими женщинами после этого инцидента.
«В субботу днем, 7 марта 1942 года, японские солдаты появились в больнице скорой помощи, где женщины и дети сидели вместе. Здесь женщины были изнасилованы японцами, в связи с чем следует упомянуть, что это произошло в отсутствие маленьких детей. Этими дамами были я, миссис Бернаско, миссис
Мебус, миссис Дитцель, миссис де Грааф, миссис ван Бейкергем, миссис Вербик, миссис Варелла.
Это происходило с 7 по 17 марта 1942 года; обычно японцы приходили ночью, но, в виде исключения, также и днем. Это было массовое, непрерывное безжалостное изнасилование. Как уже упоминалось, в первый день, когда это произошло, пришли трое военнослужащих, и все оказалось под угрозой. После того, как это произошло, нам удалось рассказать китайскому доктору Лиему. Он отправился вкомендатуру, после чего в тот же день днем миссис Дитцель, я и еще один или два человека должны были предстать перед комендантом. Комендант сказал, что нам будет предоставлена возможность указать на японцев, которые это совершили. Он заявил, что они вели себя неподобающим образом, и что их застрелят на наших глазах.
Однако ничего подобного не произошло, и через час нас отправили обратно в больницу скорой помощи. В тот же вечер, в 8 часов, нас перевели в класс в соседней школе. Согласно тому, что нам сказали, это было сделано для нашей собственной безопасности, поскольку Японцы туда не пришли бы.
Между 10 и 12 часами той ночи, когда мы все спали, вошла целая толпа японских солдат с вышеупомянутым комендантом во главе. Комендант сел на стол в нашем классе, а затем наблюдал, как каждую из женщин, одну за другой, уводили, чтобы изнасиловать. Сам он в этом не участвовал.»
Лагеря для изнасилований
В то время как некоторые были завербованы ложными объявлениями, обещающими работу в качестве горничных, фабричных рабочих и медсестер, большинство было похищено и насильственно принуждено к сексуальному рабству на правительственных станциях комфорта, предназначенных для улучшения морального духа армии.
По оценкам, около 410 000 женщин и детей были вынуждены стать сексуальными рабынями для японских (затем американских) солдат и офицеров в этих созданных правительством «лагерях для изнасилований». По разным подсчётам через «станции утешения» прошло 300 тыс. девушек моложе 18 лет, каждую насиловали в среднем по 20—30 солдат в день.
«Женщины для утешения«
Рядовой оплачивал входной билет, который стоил 5 йен, для офицеров и капралов развлечение обходилось дешевле — за билет просили всего 2 йены. Время работы борделей строго регламентировалось, так же указывалось максимально возможное время нахождения солдата с девушкой — сначала оно составляло 30 минут, потом было уменьшено до 10-15.
Солдат, заплативший пошлину на стойке регистрации, получил взамен билет. Он передавал его женщине для утех, когда входил в ее комнату. В некоторых военных
округах билеты были розданы каждому подразделению и проданы солдатам и офицерам, которые хотели воспользоваться борделями. Каждое утро или вечер каждая женщина для утех отдавала все собранные билеты менеджеру. Предположительно, этот метод позволял регистрировать соответствующие доходы женщин для утех.
Однако на самом деле женщины для утех практически не получали никакой оплаты.
Некоторым женщинам также удавалось откладывать небольшие суммы с чаевых «наличными», но в большинстве случаев они откладывали так называемые Гумпе — японская военная валюта, которая полностью обесценилась в конце войны.
«Женщины утешения» часто содержались в нечеловеческих условиях и страдали от голода, физического и психологического насилия, болезней, инфекций и свирепых ЗППП.
На «станциях утешения» в маленьких городах или деревнях не было ни водопровода, ни канализации. Женщины мылись в маленьких мисках с водой, а в туалет ходили в контейнер. По воспоминаниям, на таких станциях пахло канализацией. На некоторых «станциях утешения» даже не было стен между комнатами — вместо них использовали занавески.
Станции утешения» впервые появились в 1932 году в Шанхае. Поразительно, что известно имя инициатора этой практики — в своих воспоминаниях генерал Окамура Ясудзи описывал это как хорошую идею, благодаря которой якобы сократилось количество изнасилований солдатами местных жительниц и количество заражений солдат венерическими заболеваниями.
Памятники «женщинам утешения» возводятся по всему миру, чтобы увековечить память жертв и их общин, а также просветить новые поколения об опасностях войны и глобальной ответственности за защиту прав человека.
1932-1945
«Медсёстры и служащие»
С 1932 года и до конца войны в 1945 году женщины-утешительницы содержались в борделях под названием “станции утешения”, которые были созданы для повышения морального духа японских солдат и якобы для уменьшения случайных сексуальных посягательств. С появлением «станций утешения» случаи изнасилований местных женщин не прекратились, поскольку за каждый визит в военный бордель солдатам нужно было платить.
В самом начале они пытались набирать персонал для военных борделей из добровольцев. Некоторые девушки были соблазнены ложными обещаниями трудоустройства, став жертвами масштабной схемы торговли людьми, осуществляемой японскими военными. Девочек ловили на улицах оккупированных японией территорий, отлавливали в школах и заставляли отправиться туда, где, по их мнению, требовались медсестры или рабочие. Других покупали в районах, пострадавших от голода, за мешок риса у их родителей в качестве «контрактных работников».
![Они [солдаты] по-разному относились к нам: в то время как один солдат был настолько
груб, что доводил меня до полного отчаяния, другой был довольно нежен.](https://masakaru.ru/wp-content/uploads/2020/08/a164517f79f5816f5e08c34786f1e5ff-2-optimized.jpg)
Когда девушкам сообщали об истинном характере работы, для них было естественно отказаться работать проститутками. Некоторые потребовали, чтобы менеджер «станции утех» отправил их обратно домой, потому что обещанная им работа оказалась фальшивой. Как правило, менеджер сообщил им, что крупный аванс, внесенный их родителям, должен быть возвращен до того, как они будут отправлены домой. Даже в тех случаях, когда авансовый платеж не был внесен, менеджер требовал возмещения расходов на транспортировку их из дома в район станции комфорт, стоимости ежедневного питания и одежды, а также процентов на эти расходы.
Когда они понимали, что попали в ловушку такого рода «контрактной системы», было слишком поздно менять ситуацию.
Многие женщины подумывали о побеге с вокзалов, но неизменно имели слабое представление о том, где именно они находятся и как им найти дорогу домой. Кроме того, они не говорили на местном языке. Даже те, кому удалось сбежать из лагеря, вскоре были арестованы кэмпейтай.
Их сопротивление подавлялось силой, часто пытками и групповыми изнасилованиями, с целью запугивания и получения их согласия, а некоторые были искалечены или убиты.
По воспоминаний одной из жертв: напротив, у нас был долг перед хозяином, и нам его специально увеличивали, покупая одежду. Мы тогда носили только то, что нам дают. Самим одежду покупать было нельзя. Получается, что мы им возвращали деньги [за эту одежду]. Если получали 10.000 вон за работу, то половину сразу отдавали хозяину, а половину оставляли себе. Из оставшихся у нас денег мы постепенно возвращали долг.
Большинство были просто похищены и отправлены против их воли на станции утешения, которые существовали во всех оккупированных Японией районах, включая Китай и Бирму (Мьянму).
Согласно официальному мнению японского правительства, «все девушки были добровольцами»
Станции комфорта были также созданы в Японии и Корее.
Женщины, жили в тяжелейших условиях, где их постоянно насиловали, сажали на наркотики, пытали, избивали или убивали, если они оказывали сопротивление.
«Вербовка» женщин в публичные дома была равносильна их похищению или принуждению. Kimiko Kaneda
«Солдаты приходили с утра, после боев. В мою комнату могло набиться до 20 человек сразу… Они толпами окружали маленьких девочек. Гениталии этих девочек были еще недостаточно развиты, поэтому у них были разрывы и заражения. Не было никаких лекарств, кроме меркурохрома и тех, которые давали от венерических болезней. Они болели, их раны воспалялись, но никакого лечения не было. Поэтому потом мне пришлось удалить придатки», — так описывает зверства японцев Канеда Кимико, дочь христианского священника, японка по матери».
«Солдаты заставляли китайских рабочих класть солому в окопы, и девочек держали там. Не было постельных принадлежностей, под соломой была голая земля. В то время не было электричества, только масляные лампы, но им не давали даже ламп. Они кричали в темноте: «Мамочка, мне больно! Мамочка, я хочу есть!» Когда одна девочка умерла, остальные начали плакать. Потом японцы отравили всех, кто был в окопе, и просто его закопали. А потом вырыли еще одну траншею рядом и привезли свежих детей», — вспоминала она.
«Некоторые женщины не могли вынести жизни в качестве «секс-рабыни» и были доведены до самоубийства. Некоторые покончили с собой, выпив мыльный раствор «крезол», которым их снабдили для мытья гениталий. Другие предпочли передозировку наркотиками, смешанными с алкоголем. Были даже случаи, когда солдат, находящийся в депрессии, заставлял любимую женщину для утех совершить двойное самоубийство вместе с ним».
Правила для обустройства Императорских публичных домов
Пункты утешения разрешалось устанавливать только в помещениях, определенных военными властями — обычно в штабе полка.
Гостиницы, крупныерестораны и жилые дома гражданского населения были экспроприированы и использовались в качестве военных борделей. Если таких объектов поблизости от военного городка не было, как в некоторых регионах, для таких целей переоборудовались школьные здания и храмы.
Обычно пункты досуга располагались на определенном расстоянии от военного городка. Однако в некоторых случаях, например, на удаленной линии фронта в зоне боевых действий, использовались военные палатки или часть армейских казарм. Внутренние помещения и убранство отличались от станции к станции. Те, что находились в крупных городах, были роскошно оформлены: на полу лежали татами, в каждой комнате был комод, яркое постельное белье и так далее. Однако в большинстве из них были только базовые удобства; в каждой комнате была кровать или футон на циновке или деревянном полу и небольшой туалетный столик.
Поскольку здание, в котором размещалась станция комфорта, обычно делилось на несколько небольших комнат тонкими фанерными стенами, каждая комната была довольно маленькие и в любом случае не могли вместить крупногабаритную мебель. На некоторых станциях не было дверей в комнатах и стен между комнатами. Они использовали занавески, чтобы отгородить комнаты.
В ванных комнатах и туалетах были предусмотрены дезинфицирующие средства (раствор перманганата калия или мыльный раствор крезола). Женщинам для утех было предписано мыть свои интимные места каждый раз после полового акта. На некоторых станциях в каждой комнате также был предусмотрен вазелин.
Каждая станция комфортного проживания находилась под жестким контролем регионального военного начальника — помещения, даже если оно принадлежало частному владельцу. Были установлены строгие правила, касающиеся расценок, часов работы, свободного времени для каждого солдата, санитарных условий, регулярных осмотров на предмет венерических заболеваний и так далее.
Детали правил немного отличались от региона к региону, но в целом они имели схожий формат. Для прохождения службы солдатами разных званий были выделены разные часы. Рядовым солдатам разрешалось посещать участок с 9:00 (или 10:00 утра) до позднего вечера.
Бордель для офицеров
Время посещения для унтер-офицеров было между 4:00 вечера и 8:00 вечера, а время между 8:00 вечера и полуночью или ранним утром было исключительно для офицеров. Офицеры могли посещать станцию так часто, как они пожелали, но унтер-офицерам и рядовым обычно разрешалось посещать станцию только один раз в неделю — в нерабочий день.
Пункты утешения, предназначенные исключительно для мужчин офицерского класса, часто создавались в крупных городах. Большинство женщин утешения в этих пунктах были японки. Похоже, что эти японские женщины находились в гораздо лучших условиях, чем другие азиатские проститутки.
Каждая женщина-утешительница обслуживала нескольких мужчин — до 10 — в обычный день, но их число резко увеличивалось незадолго до и после каждой боевой операции. В такие дни каждая женщина была вынуждена обслуживать 30 или 40 мужчин в день.
Администраторам станций утешения обычно давали инструкции следить за тем, чтобы девушки не вступали в половые сношения во время менструации. Однако, похоже, что многие были вынуждены обслуживать мужчин во время месячных.
Это было не место для людей
Как в Китае, так и на Филиппинах, похоже, японцы даже не пытались скрыть, что они делали с гражданскими лицами.
«Это было не место для людей», — сказала Lee в интервью Deutsche Welle в 2013 году. Как и другим девушкам похитители угрожали ей и избивали.
«Не было покоя», — вспоминала Kimiko Kaneda, филиппинка, которую принудили к проституции в 1943 году. «Они занимались сексом со мной каждую минуту, в день доходило до 60 клиентов».
«Нас часто избивали, угрожали и нападали с ножами, — вспоминает Lee Ok-Seon. «Нам было 11, 12, 13 или 14 лет, и мы не верили, что кто-то спасет нас от этого ада».
«Японцы ловили маленьких девочек, которые еще учились в школе. Их гениталии все еще были недоразвиты, поэтому они были разорваны и инфицированы. Они заболевали, их язвы становились гнойными, но лечения не было, многие умирали, привозили других», — Kimiko Kaneda.
«Неважно, утро было или день, — один солдат выходил, другой тут же входил. Мы пытались отговорить друг друга от суицида, но случаи всё же были. Некоторые воровали у солдат опиум и принимали его в больших количествах, погибая от передозировки. Другие пачками принимали незнакомые лекарства, надеясь, что это прервёт их жизнь. Третьи вешались на своей одежде в туалете».
«Многие девушки покончили жизнь самоубийством. Они утонули или повесились».
«Легко сказать: Я лучше умру. На самом деле сделать это намного труднее. Это большой шаг».
«Я не стала делать то, что он сказал, тогда он сломал мне запястья», -Пак Кумджу
Показания жертв
Шесть бывших «женщин для утех» из разных стран показали, как их похищали, насиловали и пытали японские солдаты.
Нарциса
Narcisa Claveria начинает плакать, вспоминая свое детство на Филиппинах во время Второй мировой войны. «Если бы я могла предотвратить заход солнца, я бы это сделала, потому что всякий раз, когда наступала ночь, они начинали нас насиловать», — говорит она. В то время ей было 12 лет.
Чон Со Ун
Кореянку Чон Со Ун обманом вывезли из округа Хадонг в возрасте 14 лет. Девочке пообещали, что если она поедет с японцами добровольно, то ей придется работать на текстильной фабрике. Зато ее согласие сотрудничать облегчит участь отца, арестованного японскими оккупационными властями. Чон Со Ун подвергалась сексуализированному насилию на «станции утешения» семь лет. После окончания Второй мировой войны ее освободили, но, прежде чем она смогла вернуться на родину, ей пришлось провести еще год во временном лагере в Сингапуре.
Кан Сун-Э
Госпожу Кан Сун-Э из Южной Кореи насильно увезли из дома в возрасте 14 лет. Мало того, что ее заставляли «обслуживать» по 35 и более солдат в день, так еще и избивали так сильно, что она потеряла все зубы от побоев. «Когда другие женщины кричали, японские солдаты отрезали им соски мечами», — свидетельствовала Сун-Э. Пытки мечами и водой были обычным явлением. У многих женщин матки были разрушены, так что они едва могли ходить, не говоря уже о деторождении.
Луне Хенсон
Г-же Марии Розе Луне Хенсон из Филиппин было всего 14 лет, когда ее изнасиловали японские солдаты. Она описала, как ее избили полицейские и отвезли в дом, где 20 мужчин подвергли ее групповому изнасилованию. “Людям нужно сказать, чтобы ничего подобного больше никогда не повторилось”, — заявила она.
Ким Ен Силь
15-летней девочке из Северной Кореи, госпоже Ким Ен Силь, сказали, что она сбудет работать на фабрике, но вместо этого ее отвезли на грузовике в военный лагерь недалеко от границы. После того, как ей дали японское имя «Эйко» и надели кимоно, ее поместили в хижину, где она была изнасилована семью солдатами, включая офицера с тремя звездами на мундире. С тех пор ее заставляли заниматься сексом с 50 мужчинами в день, особенно по воскресеньям.
Солдаты пригрозили ей, что им придется говорить по-японски; ее подруга была обезглавлена за то, что говорила по-корейски.
Однажды, когда она сказала, что у нее все болит, солдат схватил ее за волосы и ударил головой о стену, навсегда покалечив ее руку. Она убежала после того, как он обнажил свой меч. Однако ее поймали и пытали; ей в ноздри наливали воду, а когда она раздувалась, на ее тело накладывали доски. Солдаты качались на ней. Каждый раз, когда она теряла сознание, ее поливали водой, чтобы привести в чувство.
Йонг-Сил утверждала: «Японское правительство обмануло нас и пообещало предоставить нам работу. Компенсация никогда не сможет убрать мой опыт».
Ван Ай Хуа
Г-же Ван Ай Хуа из северного Китая было 15 лет, когда ее забрал в сексуальное рабство. Теперь она навсегда инвалид; часть ее правого уха была отрезана после того, как она оказала сопротивление; после того, как она попыталась бежать, солдаты сломали ей тазовую кость, плечевой сустав и ребра.
Когда Хуа попыталась продемонстрировать, как ее насиловали, когда трое солдат прижимали ее к земле, она потеряла сознание.
Тайваньская женщина, пожелавшая остаться анонимной, заявила, что ей сказали, что она будет медсестрой, когда ее забрали в возрасте 17 лет. Вместо этого ее заставили стать «женщиной для утех».
Рафф-О’Херн
Г-жа Жанна Рафф-О’Херн, голландка, предлагает использовать термин «жертвы изнасилования во время войны в Японии» вместо термина «женщины для утех». Ее забрали из лагеря для военнопленных в Индонезии в возрасте 21 года.
Всем одиноким женщинам от 17 лет и старше приказали выстроиться в очередь. После насмешек, показываний и прикосновений солдаты приказали 10 девушкам выйти вперед. Им приказали собраться, их погрузили в грузовики и отвезли в дом в Семаранге.
Каждой девушке выделили комнату. На премьере всех девушек развели по комнатам. Рафф-О’Херн боролась и умоляла на английском и индонезийском языках; забилась в угол. огда солдаты разозлились и направили на нее меч, прежде чем изнасиловать ее.
«Я не могу найти слов, чтобы описать это изнасилование», — с ужасом вспоминает она. «Для меня это было хуже, чем смерть. Я побежала в ванную, где другие девушки пытались смыть грязь. Меня вытащили из моего укрытия, и это повторялось снова и снова».
Рафф-О’Херн вспоминает, что, когда ее посетил японский врач, осматривавший женщин на наличие болезней, она умоляла его помочь ей, после чего была жестоко изнасилована самим доктором.
Должно быть сделано
Приведенное выше краткое изложение свидетельств женщин, которые были достаточно смелыми, чтобы рассказать публике о своем личном опыте, является лишь частью истории, верхушкой айсберга. Но это история, которую нужно раскрыть и рассказать. Женщины призвали Японию признать свои военные преступления до того, как умрут оставшиеся свидетели.
Г-жа Кан Сун-Э подчеркнула: «Денежная компенсация не важна. Преступления были совершены и должны быть раскрыты. Нам нужно выяснить факты и получить признание от японского правительства в том, что они сделали. Это обязанность, с которой сталкиваются все граждане Японии. Это может быть болезненно, но мы не можем закрывать глаза на то, что произошло всего несколько десятилетий назад».
То, что должно быть сделано!
Предложение г-жи Лурдес Индай Саджор, координатора филиппинских «женщин для утех». Она предлагает следующее: японское правительство должно признать свою ответственность за сексуальное рабство с официальными извинениями и адекватной компенсацией для “женщин для утех” и их семей; вопрос об этих несчастных женщинах должен быть включен в японские учебники и историческое образование — как о японских военных преступлениях, которыми они являются.
Четыре истории
Чон Со Ун
В возрасте 14 лет вывезли из уезда Хадонг.
«Двое мужчин — один из них был корейцем, другой японцем — отвезли нас в Пусан и заперли в большом складском помещении. Там было около 1000 девушек, все плакали. Против моей воли мне остригли волосы. Потом дали рис, завернутый в сушеные водоросли, но я не могла есть, потому что боялась того, что меня ждет. До сих пор я не могу есть это блюдо — оно напоминает мне о том времени.
На этом складе нас держали две недели. Потом перевезли по морю в Симоносеки. Затем долго везли на большом корабле — через Квантун, Сайгон, Бангкок, Сингапур мы в итоге оказались в Индонезии, в Джакарте. Здесь всех нас, 3000 девушек, стерилизовали. Это сделал японский военный врач. Не знаю, что он там делал своим инструментом у меня внутри, но потом у меня было сильное кровотечение. И я только потом поняла, что это была стерилизация. После операции нас, корейских девушек, разослали в разные места Тихого океана.
Меня разлучили с подругой и отправили в японский военный батальон. На этой армейской «станции утешения» нас было 20 или 30 девушек. У нас была общая комната, и еще маленькие закутки для каждой отдельно, там можно было только лечь. Меня стали называть японским именем Кикуко.Если я теряла сознание, дежурный солдат поливал меня водой. Также мне кололи морфин — в выходные с утра, заранее. Это делали насильно, даже если мы не хотели. У меня на левом плече до сих пор шрам, как от ожога, а внутри что-то твердокаменное».
От Чонг Ок-сун, 1920 г.р.:
Однажды в июне, когда мне было 13 лет, мне нужно было приготовить обед для моих родителей, которые работали в поле, и поэтому я пошла к деревенскому колодцу за водой. Солдат японского гарнизона застал меня там врасплох и увез, так что мои родители никогда не узнали, что случилось с их дочерью. Меня отвезли на грузовике в полицейский участок, где несколько полицейских изнасиловали меня. Когда я закричала, они засунули мне в рот носки и продолжили насиловать меня. Начальник полицейского участка ударил меня в левый глаз, потому что я плакала. В тот день я потеряла зрение на левый глаз.
Примерно через 10 дней меня доставили в казармы гарнизона японской армии в городе Хейсан. Со мной было еще около 400 молодых корейских девушек, и нам приходилось обслуживать более 5000 японских солдат в качестве сексуальных рабынь каждый день — до 40 мужчин в день. Каждый раз, когда я протестовала, они били меня или засовывали мне в рот тряпки. Один подносил спичку к моим интимным местам, пока я не подчинилась ему.
Мои интимные места сочились кровью. Одна кореянка, которая была с нами, однажды спросила, почему мы должны обслуживать так много, до 40, мужчин в день. Чтобы наказать ее за вопросы, командир японской роты Ямамото приказал избить ее мечом. Пока мы наблюдали, с нее сняли одежду, связали ей ноги и руки и катали ее по доске с гвоздями до тех пор, пока гвозди не были покрыты кровью и кусками ее плоти. В конце концов, они отрезали ей голову.
Другой японец, Ямамото, сказал нам, что «убить вас всех легко, проще, чем убивать собак». Он однажды предложил: «Поскольку эти корейские девушки плачут из-за того, что они не ели, сварите человеческое мясо и заставьте их съесть его».
Одна корейская девушка заразилась заболеванием, передающимся половым путем, из-за частых изнасилований, и в результате заразились более 50 японских солдат. Чтобы остановить распространение болезни и ’стерилизовать’ корейскую девочку, они воткнули раскаленный докрасна железный прут в ее интимные места.
Однажды они отвезли 40 девушек на грузовике в отдаленную яму, наполненную водой и змеями. Солдаты избили нескольких девушек, столкнули их в воду, засыпали яму землей и похоронили их заживо.
Дважды мы пытались сбежать, но оба раза нас ловили через несколько дней. Нас пытали еще сильнее, и меня били по голове так много раз, что все шрамы до сих пор остались. Они также сделали мне татуировки на внутренней стороне губ, груди, животе и теле. После пыток я потеряла сознание. Я очнулась на склоне горы, предположительно брошенная умирать. Из двух девушек, которые были со мной, выжили только Кук Хэ и я. Нас нашел 50-летний мужчина, который жил в горах, дал одежду и поесть. Он также помог нам вернуться в Корею, куда я вернулась раненой, бесплодной и с трудностями в речи, полукалекой в возрасте 18 лет, после пяти лет службы секс-рабыней у японцев.
От Хван Со Гун, 1918 г.р.:
Когда мне было 17 лет, в 1936 году, глава нашей деревни пришел к нам домой и пообещал мне помочь найти работу на фабрике. Поскольку моя семья была очень бедной, я с радостью приняла это предложение о хорошо оплачиваемой работе. Меня отвезли на железнодорожную станцию в японском грузовике, где уже ждали около 20 других корейских девушек. Нас посадили на поезд, затем на грузовик, и через несколько дней путешествия мы добрались до большого дома на реке Мудинцзянь в Китае.
Я думала, что это фабрика, но поняла, что никакой фабрики не было. Каждой девочке была отведена одна маленькая комната с соломенным мешком для сна и номером на каждой двери. После двух дней ожидания, когда я не знала, что со мной происходит, японский солдат в армейской форме, с мечом, пришел в мою комнату. Он спросил меня: «Ты подчинишься моим словам или нет?», затем потянул меня за волосы, поставил на пол и попросил раздвинуть ноги. Он изнасиловал меня. Когда он ушел, я увидела, что снаружи ждали еще 20 или 30 человек. Они все изнасиловали меня в тот день. С тех пор каждую ночь на меня нападали от 15 до 20 мужчин.
Нам приходилось регулярно проходить медицинские осмотры. Тех, кого находили пораженными болезнью, были убиты и похоронены в неизвестных местах. Однажды в соседнее со мной купе посадили новенькую девушку. Она попыталась сопротивляться мужчинам и укусила одного из них за руку. Затем ее вывели во двор и на глазах у всех нас отрубили мечом голову, а тело разрезали на мелкие кусочки.
От Кум Джу-хванга, 1921 г.р.:
Мне было возрасте 17 лет жена японского деревенского старосты приказала всем незамужним корейским девушкам идти работать на японский военный завод. Я проработала там три года, до того дня, когда меня попросили проследовать за японским солдатом в его палатку. Он сказал мне раздеться. Я сопротивлялась, потому что я была сильно напугана, я была еще девственницей. Но он просто разорвал мою юбку и срезал нижнее белье с моего тела винтовкой, к которой был прикреплен нож. В этот момент я потеряла сознание. А когда я снова очнулась, то была укрыта одеялом, но везде была кровь.
С тех пор я поняла, что в течение первого года мне, как и всем другим корейским девушкам, которые были со мной, было приказано обслуживать высокопоставленных чиновников, и с течением времени, когда нас все больше и больше «использовали», мы обслуживали офицеров более низкого ранга. Если женщина заболевала, она обычно исчезала. Нам также сделали «606 уколов», чтобы мы не забеременели или чтобы любая беременность привела к выкидышу.
Одежду мы получали только два раза в год, а еды было мало, только рисовые лепешки и вода. Мне никогда не платили за мои «услуги». Я пять лет работала «женщиной для утех», но всю жизнь страдала от этого. Мои кишки в основном удалены, потому что они были инфицированы так много раз, что я не могла вступать в половую связь из-за болезненных и постыдных переживаний. Я не могу пить молоко или фруктовые соки, не чувствуя тошноты, потому что это слишком сильно напоминает мне о тех грязных вещах, которые они заставляли меня делать.
Нисихиры Дзюнъити
Следующая выдержка из показаний Нисихиры Дзюнъити ярко описывает ужасные условия, с которыми столкнулись несчастные во время битвы за Окинаву в 1945 году.
«Они кричали «Давай, поторопись!», их глаза были налиты кровью, а ноги дрожали в нетерпеливом ожидании. Некоторые даже начали расстегивать ремни на своих дрожащих телах несмотря на то, что впереди них в очереди было много людей. Большинство солдат заканчивали в течение тридцати секунд и выходили один за другим в возбужденном состоянии, которое сильно отличалось от их поведения во время ожидания. Некоторые, однако, занимали пять минут или больше, хотя, если они задерживались слишком долго, солдат-ветеран, исполняющий обязанности надзирателя, хватал провинившегося солдата за шиворот и вытаскивал его из комнаты».
В таких обстоятельствах у женщин для утех не было времени следовать предписанию о том, что они должны «каждый раз мыть свои интимные места». Здесь нет
сомнений, что такое экстремальное сексуальное насилие причиняло значительную физическую боль и проблемы со здоровьем многим «женщинам для утех».
Одна бывшая «женщина для утех» рассказывала:
«От необходимости обслуживать так много мужчин мои половые органы опухли, и мне пришлось обратиться к врачу. Когда я пошла туда в первый раз, у меня так болел живот, что я думала, он вот-вот лопнет».
По свидетельству другой бывшей «женщины для утех»:
«И все же несмотря на то, что у меня не было венерических заболеваний, мне пришлось пройти курс лечения, потому что у меня продолжалось кровотечение и я не могла мочиться. Возможно, это была инфекция мочевого пузыря. У некоторых женщин влагалища были настолько опухшими и кровоточили так обильно, что внутри не было места для введения иглы».
Если у солдат нет денег на «станцию утешения»?
Опыт женщин-утешительниц на официально утвержденных станциях утешения был таким же бесчеловечным, если не хуже, чем у девушек из Филиппин и китаянок, о которых мы расскажем далее.
Средний возраст «женщин для утешения» сложно установить из-за недостатка информации — японское правительство уничтожило большую часть документов сразу после капитуляции. Известно, что многие оказывались на «станциях утешения» в юном возрасте — у некоторых из них ещё не началась менструация. Например, есть данные о том, что в одном из военных борделей находилась филиппинка, которой было всего лишь десять лет.
«Неофициальные» рабыни
В отсутствие поблизости организованных правительством «пунктов утешения» командирам пришлось самостоятельно искать выход из сложной ситуации. «Имперские сухопутные» и «Монаршие» флотские командиры создавали специальные «охотничьи» команды из солдат для отлова красивых девушек в захваченных городах и сёлах.
Основная причина таких прямых действий японских войск на Филиппинах может заключаться в том факте, что антияпонское партизанское движение было сильным и
широко распространенным на протяжении всего периода оккупации, как в «освобожденных районах» в Китае. Говорят, что на пике своего развития существовало более 100 партизанских организаций, в которых участвовало около «270 000 активистов и единомышленников.»
Стоит напомнить, что такую же тактику использовали украинские и крымскотатарские коллаборационисты на оккупированных территориях Советского Союза.
Например, на Филиппинах, девушек похищали из дома, с улицы или школы. В некоторых случаях похищения были спланированы командирами, затем девушек доставляли в близлежащий японский гарнизон, где их насиловали день за днем, часто до смерти.
В других случаях понравившиеся им девушки были просто подобраны на дороге небольшой группой японских солдат и, в лучшем случае, изнасилованы и отпущены, в худшем — их доставляли в подразделение в качестве сексуальных рабынь.
Продолжительность плена обычно составляла от одного до нескольких месяцев. Умерших, больных и заболевших девушек заменяли другими рабынями. В некоторых случаях жертвы содержались в заключении до двух лет.
В большинстве случаев помещения, в которых они содержались, были частью гарнизонного комплекса или непосредственно рядом с ним. Они охранялись японскими солдатами 24 часа в сутки, что давало очень мало шансов на побег. Это сильно отличалось от типичных станций комфорт-класса в других частях Азии, которые в большинстве случаев были полностью оборудованными отдельно от казарм и управляется японским или корейским гражданским собственником под наблюдением военных властей.
На Филиппинах обычной практикой было то, что каждое небольшое армейское подразделение размером с роту удерживало около 10 молодых женщин или девочек для исключительной эксплуатации подразделения. Чаще всего жертву насиловали по десять солдат каждый день. Никому из жертв так и не заплатили, а некоторых заставляли
готовить и стирать для японских солдат в течение дня, а затем обеспечивать сексуальные услуги по ночам.
Тяга к маленьким девочкам
Считается, что, как и в пунктах временного содержания во «враждебных районах» Китая, пункты, где содержались эти филиппинские девочки, также были созданы
без официального одобрения регионального штаба.
Другой отличительной чертой женщин для утех как на Филиппинах, так и в Китае является то, что они стали жертвами сексуального насилия со стороны военных в очень юном возрасте. Средний возраст филиппинских женщин для утех, о которых сохранилась информация, составлял 16-17 лет. Многим из них было меньше 15 лет, и по крайней мере одной было меньше 10 лет. Естественно, у младших девочек еще не начались менструации.
К началу августа 1945 г. японские войска в Северо-Восточном Китае, Внутренней Монголии и Корее насчитывали более 1 млн человек. Невозможно сосчитать, сколько девушек стали их рабынями. Эти дети не входят в официальный список жертв «станцияй комфорта».
Объяснение того, почему японцы преследовали таких маленьких девочек, может потребовать дальнейшего изучения в будущем.
Постоянные изнасилования в неволе, несомненно, были для них мучительным опытом, но, к сожалению, некоторым из этих филиппинских девочек пришлось пережить дополнительный ужас, став свидетелями убийства японцами своих собственных родителей, братьев и сестер во время их похищения. Например, однажды ночью в 1942 году двое японских солдат вторглись в дом 13-летней Томасы Салинг и ее отца на острове Панай. Когда двое солдат вторглись, еще двое остались снаружи на страже. Отец Томас оказал сопротивление солдатам, когда они попытались забрать его маленьких дочерей. Один из японцев, капитан Хироока, внезапно выхватил свой меч и отрубил мужчине голову на глазах у девушки. Она громко закричала при виде головы своего отца, лежащей в углу комнаты, но японцы вытащили ее из дома.
Оккупация. 1945 год
Согласно нескольким докладам, в частности, исследованию, спонсируемого Организацией Объединенных Наций и опубликованному в 1996 году, в конце Второй мировой войны многие секс-рабыни были казнены.
Стремясь скрыть свои преступления, японская армия во многих случаях уничтожала своих сексуальных рабынь при отступлениях в 1943-45 гг., что является одной из причин того, что их выжило совсем немного.
Женщины, которые выжили, часто страдали физическими недугами (включая бесплодие), психологическими заболеваниями и отвержением от своих семей и общин. Многие выжившие в других странах были просто брошены японцами в конце войны и не имели доходов и средств связи, чтобы вернуться в свои дома.
Конец Второй мировой войны не положил конец военным борделям в Азии. Приход американских войск не принёс облегчения девушкам-рабам, им стало ещё хуже.
В 2007 году репортеры Associated Press обнаружили, что власти Соединенных Штатов разрешили «станциям утешения» работать и после окончания войны. Десятки тысяч несчастных в публичных домах продолжали подвергаться насилию, но уже от американских оккупантов, пока Дуглас Макартур не закрыл их в 1946 году, т.к. треть всех американских солдат в оккупационных войсках заболели венерическими заболеваниями.
К концу 1945 года около 350 000 американских солдат оккупировали Японию. С 1946 года публичные дома стали заполняться относительно здоровыми, нищими и голодными японскими девушками, по некоторым данным до 150 000 тысяч женщин и детей. Большинство из них обслуживали войска нелегально. К ноябрю 1946 года японское правительство ввело новую систему акасен (赤 線, «красная линия»), в которой проституция была разрешена только в определенных специально отведенных местах.
«Я бросился туда с двумя или тремя руководителями RAA и был удивлен, увидев на улице очереди из 500 или 600 американских солдат», — Хью Макдональд.
Меморандум от 6 декабря 1945 года от подполковника Хью Макдональда, старшего офицера отдела здравоохранения и социального обеспечения генерального штаба оккупации, показывает, что оккупационные силы США знали, что японских женщин для утех к занятию проституцией принуждали насилием и угрозами.
«Однако наши информаторы считают, что практика порабощения девочек, хотя и менее распространена, чем при японцах, все еще имеет приоритет», — Хью Макдональд.
Тем временем уцелевшие женщины, которых принуждали к сексуальному рабству, стали изгоями общества. Многие умерли от голода, холода, инфекций, передающихся половым путем, или от осложнений в результате жестокого обращения со стороны японских и американских солдат, другие покончили жизнь самоубийством.
В статье, опубликованной в журнале Time 28 ноября 1949 года под названием «Окинава: забытый остров», которая цитируется в буклете, Окинава во время американской оккупации названа «свалкой для армейских неудачников и отверженных». В статье добавляется: «За шесть месяцев, закончившихся в сентябре прошлого года, солдаты США совершили ужасающее количество преступлений — 29 убийств, 18 изнасилований, 16 грабежей, 33 нападения».
На протяжении десятилетий история «женщин для утех» оставалась незамеченной и не задокументированной, в основном из-за страха оказаться изгоем. Когда этот вопрос обсуждался в Японии, официальные лица отрицали это, утверждая, что «станций утешения» никогда не существовало.
Борьба за правду
В 1987 году, когда Южная Корея стала либеральной демократией, женщины начали публично обсуждать свои испытания. В 1990 году проблема переросла в международный спор, когда Южная Корея раскритиковала отрицание преступлений японским официальными лицами.
В 1990 году после первоначального отказа Японии нести ответственность более трех десятков женских групп в Южной Корее объединились, чтобы создать «Корейский совет по делам женщин, призванных на военное сексуальное рабство Японии«. Совет просил признать свою вину, принести извинения, создать мемориал и выплатить финансовую компенсацию жертвам, а также внести соответствующие изменения в японские учебники, отражающие реалии сексуального рабства.
Японское правительство отрицало факты принуждения женщин к проституции и отвергало призывы о компенсации, заявляя, что договор 1965 года между Японией и Южной Кореей урегулировал все нерешенные вопросы.
Вопрос о женщинах для утешения получил международное признание в 1991 году, когда группа выживших женщин, нарушив десятилетия молчания, подала коллективный иск против японского правительства. Женщины и их сторонники подали в суд на компенсацию на основании нарушений прав человека.
Примерно в то же время Йошими Есиаки, историк из Токийского университета Тюо, обнаружил документы в архивах японских Сил самообороны и опубликовал отчет о своих находках, которые связывали японских военных и правительство военного времени с поддержанием системы «Comfort Women«.
Они сами захотели
В 1991 году японское правительство впервые публично признало, что «станции комфорта» существовали во время войны. Два года спустя, в заявлении, опубликованном главным министром Кабинета министров, правительство также признало свою причастность к вербовке «женщин для утех» и обману этих женщин, а также принесло извинения за оскорбление их чести.
Хотя японское правительство отрицало какую-либо юридическую ответственность за сексуальные нападения, в качестве попытки урегулирования проблемы оно создало в 1995 году «Азиатский женский фонд». Однако Фонд поддерживался за счет пожертвований частных граждан, а не государственных средств, и корейские активисты выступали против его существования. Фонд прекратил свою деятельность в 2007 году.
Вопрос о «женщинах для утешения» остаётся в Японии весьма щекотливым. Хотя существование такой программы стало общеизвестным фактом, многие японцы, особенно правые националисты, продолжали ее опровергать, особенно в отношении того, что женщины были вынуждены работать принудительно и в некомфортных условиях. Японское правительство категорически отказалось признавать факт насильственного вовлечения женщин в проституцию, настаивая на том, что женщины шли работать в бордели шли добровольно.
В 2007 году Абэ Синдзо, во время своего первого срока на посту премьер-министра, заявил, что не было никаких доказательств принуждения. Позже, подонок под давлением мировой общественности был вынужден отказаться от своих комментариев.
В 2013 году губернатор Осаки Тору Хашимото сказал журналистам, что во время войны сексуальное рабство было «необходимо» для поддержания дисциплины в войсках, чтобы японские солдаты могли «отдохнуть» во время Второй мировой войны.
Хашимото также отметил, что в 1945 году Япония была вынуждена создать из выживших сексуальных рабынь «Ассоциацию отдыха и развлечений», чтобы отвлечь оккупационные войска США от гражданского населения. Эти действия заметно снизили число массовых изнасилований в Токио до 330 женщин в день.
Эта тема вновь публично всплыла в 2014 году, во время второго срока пребывания Абэ на посту премьер-министра. Японская газета сообщила, что она опровергла рассказы 1980-х и 90-х годов о принуждении женщин и детей к сексуальному рабству. Последовала некоторая дискуссия среди правительственных чиновников о пересмотре заявления об извинениях 1993 года, но эта идея была быстро отвергнута, отчасти из-за внешнего давления (в том числе со стороны Соединенных Штатов).
Переписывать историю
В 2014 году правительство Абэ также обратилось в ООН с просьбой пересмотреть их доклад за 1996 год, но официальные лица ООН быстро отклонили эту просьбу. В 2017 году японское правительство подало заявление в поддержку иска о сносе мемориала «женщинам для утех» в пригороде Лос-Анджелеса. Позже в том же году мэр Осаки, Япония, прекратил отношения Осаки с городом-побратимрм Сан-Франциско после того, как он стал, по словам активистов, первым крупным городом, установившим мемориальную статую.
Японское правительство в 2015 году наконец объявило, что выплатит репарации выжившим корейским «женщинам для утех», но Южная Корея попросила более серьезных извинений. Тогда Япония приложила неимоверные усилия для сноса и блокировки мемориалов памяти «женщинам для утех» по всему миру и исключила упоминание о них из японских учебников.
Ни одно из извинений Японии не было официальным, поскольку ни одно из них не было ратифицировано законодательным органом или одобрено исполнительной властью, и не было принято никаких законов, признающих ответственность страны.
